Неточные совпадения
— Воздуху пропустить, свежего! Да водицы бы вам, голубчик, испить, ведь это припадок-с! — И он
бросился было к дверям приказать воды, но тут же
в углу, кстати, нашелся графин с водой.
Катерина Ивановна
бросилась к окну; там, на продавленном стуле,
в углу, установлен был большой глиняный таз с водой, приготовленный для ночного мытья детского и мужниного белья.
— И это мне
в наслаждение! И это мне не
в боль, а
в наслаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, — выкрикивал он, потрясаемый за волосы и даже раз стукнувшись лбом об пол. Спавший на полу ребенок проснулся и заплакал. Мальчик
в углу не выдержал, задрожал, закричал и
бросился к сестре
в страшном испуге, почти
в припадке. Старшая девочка дрожала со сна, как лист.
Затем, испуганно и безумно,
бросился к
углу, к той самой дыре
в обоях,
в которой тогда лежали вещи, засунул
в нее руку и несколько минут тщательно обшаривал дыру, перебирая все закоулки и все складки обой.
Вдруг, как бы вспомнив,
бросился он к
углу, где
в обоях была дыра, начал все осматривать, запустил
в дыру руку, пошарил, но и это не то.
Прейс очень невнятно сказал что-то о преждевременности поставленного вопроса, тогда рыженький вскочил с дивана, точно подброшенный пружинами, перебежал
в угол, там с разбега
бросился в кресло и, дергая бородку, оттягивая толстую, но жидкую губу, обнажая мелкие, неровные зубы и этим мешая себе говорить, продолжал...
Отчего по ночам, не надеясь на Захара и Анисью, она просиживала у его постели, не спуская с него глаз, до ранней обедни, а потом, накинув салоп и написав крупными буквами на бумажке: «Илья», бежала
в церковь, подавала бумажку
в алтарь, помянуть за здравие, потом отходила
в угол,
бросалась на колени и долго лежала, припав головой к полу, потом поспешно шла на рынок и с боязнью возвращалась домой, взглядывала
в дверь и шепотом спрашивала у Анисьи...
Когда Обломов не обедал дома, Анисья присутствовала на кухне хозяйки и, из любви к делу,
бросалась из
угла в угол, сажала, вынимала горшки, почти
в одно и то же мгновение отпирала шкаф, доставала что надо и захлопывала прежде, нежели Акулина успеет понять,
в чем дело.
Двор величиной был с комнату, так что коляска стукнула дышлом
в угол и распугала кучу кур, которые с кудахтаньем
бросились стремительно, иные даже
в лёт,
в разные стороны; да большая черная собака начала рваться на цепи направо и налево, с отчаянным лаем, стараясь достать за морды лошадей.
Марина выказала всю данную ей природой ловкость, извиваясь, как змея,
бросаясь из
угла в угол, прыгая на лавки, на столы, металась к окнам, на печь, даже пробовала
в печь: вожжа следовала за ней и доставала повсюду, пока, наконец, Марина не попала случайно на дверь.
Он обвел всех глазами, потом взглянул
в мой
угол… и вдруг задрожал, весь выпрямился, поднял руку; все
в один раз взглянули туда же, на меня — на минуту остолбенели, потом все кучей
бросились прямо ко мне…
Райский
бросился вслед за ней и из-за
угла видел, как она медленно возвращалась по полю к дому. Она останавливалась и озиралась назад, как будто прощалась с крестьянскими избами. Райский подошел к ней, но заговорить не смел. Его поразило новое выражение ее лица. Место покорного ужаса заступило, по-видимому, безотрадное сознание. Она не замечала его и как будто смотрела
в глаза своей «беде».
А его резали ножом, голова у него горела. Он вскочил и ходил с своей картиной
в голове по комнате,
бросаясь почти
в исступлении во все
углы, не помня себя, не зная, что он делает. Он вышел к хозяйке, спросил, ходил ли доктор, которому он поручил ее.
— Боже мой! — говорил Райский, возвращаясь к себе и
бросаясь, усталый и телом и душой,
в постель. — Думал ли я, что
в этом
углу вдруг попаду на такие драмы, на такие личности? Как громадна и страшна простая жизнь
в наготе ее правды и как люди остаются целы после такой трескотни! А мы там,
в куче, стряпаем свою жизнь и страсти, как повара — тонкие блюда!..
Он не знал, что делать, отпер дверь,
бросился в столовую, забежал с отчаяния
в какой-то темный
угол, выбежал
в сад, — чтоб позвать кухарку, зашел
в кухню, хлопая дверьми, — нигде ни души.
Князь сидел на диване за круглым столом, а Анна Андреевна
в другом
углу, у другого накрытого скатертью стола, на котором кипел вычищенный как никогда хозяйский самовар, приготовляла ему чай. Я вошел с тем же строгим видом
в лице, и старичок, мигом заметив это, так и вздрогнул, и улыбка быстро сменилась
в лице его решительно испугом; но я тотчас же не выдержал, засмеялся и протянул ему руки; бедный так и
бросился в мои объятия.
Молодая служанка Алиса, как все английские служанки,
бросалась из
угла в угол, с легкостью птицы летала по лестницам, там отдавала приказание слугам, тут отвечала на вопрос, мимоходом кому-нибудь улыбалась или отмахивалась от чересчур настойчивых любезностей какого-нибудь кругосветного путешественника.
Что нам известно о хлебопашестве
в этом
углу Сибири, который причислен, кажется, так, из снихождения, к жилым местам, к Якутской области? что оно не удается, невозможно; а между тем на самых свежих и новых поселениях, на реке Мае, при выходе нашем из лодки на станции, нам первые
бросались в глаза огороды и снопы хлеба, на первый раз ячменя и конопли.
Отворив двери, Надежда Васильевна увидела такую картину: Данила Семеныч стоял
в углу, весь красный, с крупными каплями пота на лбу, а Василий Назарыч, не помня себя от ярости,
бросался из
угла в угол, как раненый зверь.
— Ах, господи… что же это такое?.. Да Виктор Николаич… Ах, господи!.. — причитала Заплатина, бестолково
бросаясь из
угла в угол.
Завязалась отчаянная борьба. Конон едва успел взмахнуть своим топором, как его правая рука очутилась точно
в железных клещах. Его повалили на землю и скрутили руки назад. Стоявшая у печки Авгарь с криком
бросилась на выручку, но вошел третий мужик и, схватив ее
в охапку, оттащил
в передний
угол.
Деланая ласковость Авгари сейчас же сменилась приступом настоящей ярости. Она
бросилась на Макара, как бешеная, и повисла на его руке, стараясь укусить. Он опять схватил ее
в охапку и снес
в передний
угол.
Мать остановилась у порога и, прикрыв глаза ладонью, осмотрелась. Изба была тесная, маленькая, но чистая, — это сразу
бросалось в глаза. Из-за печки выглянула молодая женщина, молча поклонилась и исчезла.
В переднем
углу на столе горела лампа.
У Юлии опустились руки. Она вздохнула, завернулась
в шаль и
бросилась в другой
угол дивана, откуда взорами с тоской наблюдала за Александром.
Ничего лишнего, мишурного, напоминающего о прелюбодеянии и лжесвидетельстве, не
бросалось в глаза, только
в углу стоял довольно подержанный полурояль, от которого"несколько отдавало Дарьей Семеновной.
В эту минуту из-за избы раздалось несколько выстрелов, человек десять пеших людей
бросились с саблями на душегубцев, и
в то же время всадники князя Серебряного, вылетев из-за
угла деревни, с криком напали на опричников.
На лице женщины неподвижно, точно приклеенная, лежала сладкая улыбка, холодно блестели её зубы; она вытянула шею вперёд, глаза её обежали двумя искрами комнату, ощупали постель и, найдя
в углу человека, остановились, тяжело прижимая его к стене. Точно плывя по воздуху, женщина прокрадывалась
в угол, она что-то шептала, и казалось, что тени, поднимаясь с пола, хватают её за ноги,
бросаются на грудь и на лицо ей.
Юхванка, сидевший
в красном
углу на лавке, увидев барина,
бросился к печи, как будто хотел спрятаться от него, поспешно сунул на полати какую-то вещь и, подергивая ртом и глазами, прижался около стены, как будто давая дорогу барину.
Огонь
в лампе то почти исчезал, то появлялся вновь, тьма прыгала вокруг кровати,
бросаясь к ней отовсюду, снова отскакивая
в углы комнаты.
Евсей отнёсся к его похвале равнодушно, а когда Саша ушёл, ему
бросилось в глаза острое, похудевшее лицо Маклакова — шпион, сидя
в тёмном
углу комнаты на диване, смотрел оттуда
в лицо Евсея, покручивая свои усы. Во взгляде его было что-то задевшее Евсея, он отвернулся
в сторону.
— А что за суматоха идет по улицам! Умора, да и только. Французы, как угорелые кошки,
бросаются из
угла в угол. Они от огня, а он за ними; примутся тушить
в одном месте, а
в двадцати вспыхнет! Да, правда, и тушить-то нечем: ни одной трубы
в городе не осталось.
Зарядьев старался выломать дверь, как полоумный
бросался из
угла в угол, каждый выстрел попадал ему прямо
в сердце.
— Иногда я вдруг вскакивал на ноги с пронзительным криком, дико глядел во все глаза и, беспрестанно повторяя: «Пустите меня, дальше, прочь, мне нельзя, не могу, где он, куда идти!» — и тому подобные отрывистые, ничего не объясняющие слова, — я
бросался к двери, к окну или
в углы комнаты, стараясь пробиться куда-то, стуча руками и ногами
в стену.
Я снял холст с мольберта и поставил его
в угол лицом к стене. Неудача сильно поразила меня. Помню, что я даже схватил себя за волосы. Мне казалось, что и жить-то не стоит, задумав такую прекрасную картину (а как она была хороша
в моем воображении!) и не будучи
в состоянии написать ее. Я
бросился на кровать и с горя и досады старался заснуть.
Я почувствовал, что кровь
бросилась мне
в голову.
В том
углу, где я стоял
в это время спиною к стене, был навален разный хлам: холсты, кисти, сломанный мольберт. Тут же стояла палка с острым железным наконечником, к которой во время летних работ привинчивается большой зонт. Случайно я взял
в руки это копье, и когда Бессонов сказал мне свое «не позволю», я со всего размаха вонзил острие
в пол. Четырехгранное железо ушло
в доски на вершок.
Один, услыхав близкий ружейный выстрел,
бросается на него, как горячая легавая собака, оставляя и бабки, и свайку, и своих товарищей — это будущий стрелок. Один кладет приваду из мякины, ставит волосяные силья или настораживает корыто и караулит воробьев, лежа где-нибудь за
углом, босой,
в одной рубашонке, дрожа от дождя и холода, — это будущий птицелов и зверолов.
Когда лисята сыты, они играют между собой, точно как щенята: прыгают, гоняются друг за другом, прячутся по
углам и под лавками, притворяются спящими и вдруг
бросаются на того, который нечаянно подойдет к ним; подкрадываются один к другому ползком и соединяют
в своих приемах и ухватках вместе с собачьим что-то кошечье.
Эта жестокость была до того напускная, до того головная, нарочно подсочиненная, книжная, что я сам не выдержал даже минуты, — сначала отскочил
в угол, чтоб не видеть, а потом со стыдом и отчаянием
бросился вслед за Лизой.
В первую минуту новость и разнообразие впечатлений скорее пугали Петю, чем пробуждали
в нем любопытство. Он забился
в угол и, как дикий зверек, глядел оттуда, как мимо него бегали, перетаскивая неведомые ему предметы. Кое-кому
бросилась в глаза белокурая головка незнакомого мальчика, но до того ли было! И все проходили мимо.
Кальсонер выскочил
в вестибюль на площадку с органом первым, секунду поколебался, куда бежать, рванулся и, круто срезав
угол, исчез за органом. Коротков
бросился за ним, поскользнулся и, наверно, разбил бы себе голову о перила, если бы не огромная кривая и черная ручка, торчащая из желтого бока. Она подхватила полу коротковского пальто, гнилой шевиот с тихим писком расползся, и Коротков мягко сел на холодный пол. Дверь бокового хода за органом со звоном захлопнулась за Кальсонером.
Ничего не подозревая, подходили к хате, где обыкновенно бывало сходбище, как вдруг из-за
углов и плетней раздалось:"Сюда, наши, бей, валяй, кого попало!"и вместе с криком выбежало парубков двадцать с большими дубинами и с азартом
бросились к Петрусю и реверендиссиму, а другие, схватив брата-горбунчика, по предприимчивому духу своему ушедшего вперед, начали по горбу Павлуся барабанить
в две палки, с насмешками и ругательствами крича:"Славный барабан; Ониська! бей на нем зорю!"
На узенькой спиральной лестнице с крошечным окном
в безвоздушный канал, образовываемый тремя сходящимися острым
углом стенами, стояла очень маленькая, но преоригинальная фигура. Первое, что
бросилось в глаза Nemo, были полудетские плечи и курчавая голова с длинными волосами, покрытая истасканною бандитскою шляпою.
На третий день, утром, когда я вошел
в хлев, они не
бросились — как всегда было — под ноги мне, а, сбившись кучей
в темном
углу, встретили меня незнакомым, сиплым хрюканьем. Осветив их огнем фонаря, я увидал, что глаза животных как будто выросли за ночь, выкатились из-под седых ресниц и смотрят на меня жалобно, с великим страхом и точно упрекая. Тяжелое дыхание колебало зловонную тьму, и плавал
в ней охающий, точно человечий, стон.
Спирька долго смотрел куда-то
в угол и скреб у себя
в затылке, напрасно стараясь что-нибудь припомнить; две последние недели
в его воспаленном мозгу слились
в какой-то один безобразный сплошной сон, от которого он не мог проснуться. Он несколько раз вопросительно взглянул на нас, а потом неожиданно
бросился в ноги Собакину.
Первое, что
бросилось Ферапонтову
в глаза, — это стоявшие на столике маленькие, как бы аптекарские вески, а
в углу, на комоде, помещался весь домашний скарб хозяина: грязный самоваришко, две-три полинялые чашки, около полдюжины обгрызанных и треснувших тарелок. По другой стене стоял диван с глубоко просиженным к одному краю местом.
Он поставил ведро на пол,
бросился куда-то
в угол, снова явился и, подавая стакан Орлову, продолжал тараторить...
В 1800-х годах,
в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось
в наше время, —
в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая
в Петербург
в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной или грязной дороге и верили
в пожарские котлеты,
в валдайские колокольчики и бублики, — когда
в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах
в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого
угла комнаты
бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков, когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, —
в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугендбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных, —
в губернском городе К. был съезд помещиков, и кончались дворянские выборы.
Но
в то же самое время с разгоревшимся, испуганным лицом вдруг выбежал из-за
угла хорошенький прапорщик и, махая руками,
бросился к казакам.
В комнате было темно; фельдшер толкнулся
в дверь — заперта; тогда, зажигая спичку за спичкой, он
бросился назад
в сени, оттуда
в кухню, из кухни
в маленькую комнату, где все стены были увешаны юбками и платьями и пахло васильками и укропом, и
в углу около печи стояла чья-то кровать с целою горою подушек; тут, должно быть, жила старуха, Любкина мать; отсюда прошел он
в другую комнату, тоже маленькую, и здесь увидел Любку.
В заднем
углу стояла кровать с ситцевыми занавесками, к которой Клементий
бросился тотчас, как мы вошли, и начал выкидывать оттуда различную дрянь, говоря: «Эк у них тут навалено!